Актуальный фольклор как часть духовной жизни общества

Произнося слова «народная песня» или «сказка», современные люди обычно имеют в виду конкретные устоявшиеся, освященные великими литературными именами тексты. Рассказать сказку «не так» — значит совершить ошибку. Однако сказка, страшилка, притча, песня во все времена были живыми формами устного творчества, ими они и остаются по сей день. Но фольклор — живое образование, продолжающее развиваться в актуальной действительности.

В декабре 2023 года в издательстве «Бумба» (г. Москва) была выпущена книга «Калмыцкие песни о Сибири» (авторы Э.-Б. Гучинова, Ц. Селеева). В книге размещены 87 песен на калмыцком языке с русским подстрочником, посвященных «сибирскому» периоду в истории Калмыкии. Песни на эту тему начали складываться в 1943 году, и до сих пор они живут и обновляются в среде этнических калмыков.

События, которым посвящены эти песни, трагичны. 28 декабря 1943 года согласно Постановлению №1432/425 СНК СССР десятки тысяч «лиц калмыцкой национальности» были выдворены из жилищ практически без личных вещей, одежды и запасов еды, погружены в грузовики и отправлены на железнодорожные станции, где были посажены в товарные вагоны и отправлены в Сибирь: Алтайский и Красноярский края, Омскую и Новосибирскую область. Вот как об этом пишет Э.-Б. Гучинова: «28 декабря 1943 г. на основании Указа “О ликвидации Калмыцкой АССР и образовании Астраханской области в составе РСФСР” от 27.12.1943 г. калмыки были высланы из своих мест проживания <…> Для каждого было потрясением услышать чудовищные, несправедливые обвинения в адрес всего народа, а также лишиться своего дома, всего имущества, оказаться вне закона, под конвоем, в холодном товарном вагоне, в темноте, тесноте, без продуктов. Большая часть взрослых мужчин в это время была на фронте — 21 129 красноармейцев. На день депортации оставались в основном женщины, старики и дети. Все калмыцкое население республики (93 139 чел.) было вывезено на восток в 46 эшелонах»1.

Что же мы слышим в этих песнях? Как возникали они, как и кем исполнялись и исполняются до сих пор?

Песни «сибирского цикла» чаще всего оказываются лирическим внутренним монологом, исполненным не только горечи, но и уверенности в благополучном исходе дела: когда-нибудь, в каком-нибудь поколении, честность, труд, преданность государству вернут народу все, что он потерял, несмотря на острую трагедию отдельных семей. Так и случилось. В 1956 году вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О снятии ограничений в правовом положении с калмыков и членов их семей, находящихся на спецпоселении», а в феврале 1957 года была восстановлена Калмыцкая АССР. Песни, бывшие запретными, песни на родном языке, за которые исполнитель мог попасть в тюрьму, в лагеря (к сожалению, это не фигура речи. Известно даже несколько имен конкретных людей, заплативших за песню свободой и жизнью, например В. Попова, С. Иванов), теперь могли исполняться свободно.

Но что же дальше? Народ вернулся на родину. Песни, отражающие чувства — ответ на ситуацию, — стали песнями-воспоминаниями. Казалось бы, приобретя статус «отголоска прошлого», они должны были застыть, стать историческими «памятниками», однако этого не произошло. Каждый исполнитель непременно оказывался и оказывается творцом новой песни.

Самый очевидный фактор, заставляющий исполнителя менять песенную композицию, — время звучания. Современные концертные условия ограничивают певца двумя-четырьмя минутами. Песни же, в которых слова были чаще всего положены на простую ритмическую «народную» музыку, могли исполняться в течение получаса и больше. Со временем и сами песни менялись: одни куплеты заменялись другими, более актуальными; появлялись строфы, повествующие о пути в родные места, о возвращении, новых надеждах. Подбирая слова песни, концертный исполнитель невольно становится сказителем: компонуя, часто из нескольких песен, новую композицию, дополняя ее собственными чувствами и даже словами (вводя, например, рефрены и припевы), он участвует в создании нового произведения.

Со временем изменилась и философия, и внутренняя тональность песен, пройдя путь «переживание — осмысление — принятие — прощение». В течение четырех лет, с 1993 по 1996 годы, из Элисты в Сибирь шли «Поезда Памяти». Взрослые люди, родившиеся или проведшие свое детство в Сибири, встречались во время поездок с друзьями, одноклассниками, однокурсниками. «Такая разделенная память оказалась особенно эмоциональной, — пишет Э. Б. Гучинова, — неслучайно тогда же появились новые песни о Сибири, но сибирская тема получила иное звучание. Теперь лейтмотивом является не тоска по родной Калмыкии и не обида на несправедливость, а желание скорой встречи с “родимой землей” Сибири»2.

Песни «сибирского цикла», как оказалось, живут и сейчас: после презентации книги «Калмыцкие песни о Сибири» в столице Калмыкии г. Элисте в декабре 2023 года авторы получили и продолжают получать десятки архивных и современных записей, аудио- и видеозаписей новых песен и вариаций песен «сибирского цикла».

Такую же картину мы наблюдаем и в отношении народных сказок. В издательстве «Бумба» ведется кропотливая работа по поиску и литературной обработке народных преданий и сказок народов России, ближнего и дальнего зарубежья. Интересно, что такие известные каждому русские народные сказки, как «Василиса Прекрасная», бытуют в интернете (который можно считать своеобразной коллективной оперативной памятью людей) в нескольких «классических», то есть неизменных, с точки зрения обычного читателя, версиях. Относительно, к примеру, той же «Василисы Прекрасной» можно вычленить заметно различающиеся между собой варианты авторства А. Афанасьева, А. Толстого, И. Карнауховой, каждый из которых давно считается той или иной группой читателей «общепризнанным», «тем самым», который надо считать «единственно правильным», потому что именно эту сказку читатель слышал в детстве.

Вместе с тем каждый раз, пересказывая сказку, родитель или иной рассказчик становится ее творцом. Всякий писатель, пересказывая историю, создает такой же, с точки зрения фольклора, полноправный ее вариант, как версия известного писателя или филолога-фольклориста. Всякий художник, иллюстрируя старинную или современную сказку, также созидает ее, придавая ей новые образы, новую тональность. Конкретным редакторам, издателям, рядовым читателям может справедливо показаться вопиющей и даже безграмотной манера некоторых художников и пересказчиков смешивать реалии древней и современной жизни, «пришивая», например, Василисе на одежду карманы, которых во время создания сказки быть не могло, но с точки зрения живого развития сказки должен быть признан даже такой ее вариант.

Древние сказки неожиданно обрастают новыми смыслами. Так, в образе Бабы-Яги многие современные психологи видят архетип мудрой матери, совершенно забывая о происхождении этого образа из представлений о недобром покойнике, связанном с нечистыми обрядами, с миром мертвых и с нарушением правильного, мудрого, «установленного свыше» хода вещей; покойника, «выставленного» за пределы поселения, где живут люди, на окраину или в глубь леса. Сами сказочные образы переосмысливаются в совершенно иной тональности: Баба-Яга, Кощей Бессмертный, Змей Горыныч становятся в современном фольклоре устойчиво положительными персонажами. Мультфильмы, снятые на сюжеты сказок в 1950-е годы, в которых дракона Горыныча убивают как представителя темной силы, кажутся современным детям и даже родителям абсолютным варварством. (Заметим в скобках, что этот процесс начался задолго до современной эпохи. Достаточно сравнить более раннюю — «Гуси-лебеди» — и более позднюю — «Василиса Прекрасная» — сказки, и станет очевидно: образ Бабы-Яги как существа древнего, дремучего, жуткого и смертоносного сильно изменился уже к концу XVIII — началу XIX в.). Безусловно, стремительное изменение смыслов древних сказочных образов в современном фольклоре — отдельная тема, в данной статье она затронута лишь для того, чтобы подкрепить мысль о том, что современные поколения так же, как и много тысяч лет назад, живут в эпоху активного формирования фольклорных напластований.

Другой удивительной живой формой фольклора, входящей в сферу интересов издательства «Бумба», являются «страшилки» — мистические пугающие истории, передающиеся из уст в уста как в детской, так и во взрослой среде. В издательстве уже собрано немало фольклорных «страшных» историй разных годов. Очевидна в первую очередь смена антуража: в «страшилках» послевоенного времени фигурируют в основном заброшенные церкви и кладбища, в историях 1980-х годов — пионерские лагеря, комсомольские стройки, реже — музеи; начиная с 1990-х мы видим, что «трансляторами» страха становятся проигрыватели грампластинок («страшилка» «Бегут, бегут по стенке зеленые глаза»), магнитофоны, радио, телевизоры, компьютеры. В 2000-х ими все чаще становятся гаджеты (фильм «Звонок» 2002 г., реж. Г. Вербински). Сюжеты же во многом, хотя не всегда, кочуют из десятилетия в десятилетие. Так, древняя история о предсказании смерти «у колодца», произнесенном над семьей в одну эпоху и осуществившегося в этой семье в другую, стойко живет в телеграм-сообществе «Мистические и страшные истории из жизни», атрибутируясь то с довоенными, то с «афганскими», то с актуальными 2020-ми годами.

В заключение хочу подчеркнуть важность постоянного сбора, анализа, изучения и публикаций как древнего, так и современного фольклорного материала, донесения его до широкого круга читателей и всемерной популяризации. Именно в этом видит свою миссию коллектив нашего издательства. Ведь фольклорные произведения — не только «хранители» мудрости, исторической памяти и культурного кода того или иного народа; не только памятники народного творчества и искусства сказителей. Это нить, связывающая поколения, и, самое главное, живое образование, вечно обновляющееся и развивающееся, устремленное из прошлого в будущее.

Список литературы

1. Калмыцкие песни о Сибири / науч. ред., сост., пер. : Э.-Б. М. Гучинова, Ц. Б. Селеева ; вст. ст. Э.-Б. М. Гучиновой. — M. : Бумба, 2023. — 216 с.

2. Из истории культуры Древней Руси : Исследования и заметки / Б. А. Рыбаков. — М. : Издательство Московского университета, 1983. — 312 с.

3. Учрта туульс: эрк биш умшх 27 хальмг тууль. Сказки на калмыцком и русском языках / сост. О. Тербатаев и Э. У. Омакаева; предисловие и перевод на русский язык Э. У. Омакаевой. — Элиста : РИА Калмыкия, 2022. — 112 с.